 | Ермаков Михаил Михайлович родился 28 августа 1991 года в г.Калининграде МО, ныне г.Королев. В 19 лет ограниченным тиражом вышла первая книга. Интересуется историей, педагогикой, психологией, религией, интересными людьми. |
«Только
любовь есть то конечное и высшее,
что оправдывает наше существование,
что может нас возвышать и укреплять»
Из книги Виктора Франкла, бывшего узника
нацистского лагеря,
психолога, философа: «Сказать жизни «Да!». Психолог в концлагере»
I
У каждого из нас есть опыт боли… Кто осмелится сказать, что никогда не переживал выжигающую боль внутри себя?.. от которой остается разве что пепелище. Кто из нас не засыпал и не просыпался с чувством отчаяния и постоянным режущим сознание вопросом: «для чего все это?». Отупляющая бессмысленность, тотальное одиночество, потеря вектора, разрушенные ориентиры, — что дальше? Как и для чего жить?.. в чем смысл жизни?
Вечные вопросы о человеке, его месте во вселенной являются основополагающими для нашей жизни. Это не отвлеченная философия, — это то, что помогает нам быть самими собой. Можно с уверенностью сказать, что вопрос о смысле жизни является той самой отличительной экзистенциональной чертой, что выделяет человека как Человека в сравнении со всем животным миром.
Для чего я существую? Есть ли смысл по сути? Многие люди находят ответы в религии, правда, и тут не все бывает просто и однозначно. Возникают новые вопросы: зачем Бог создал человека? Если Он сделал это по любви, то почему тогда человек проходит через терния страданий? Если Иисус Христос воскрес и победил смерть, — почему мы видим не победу жизни над смертью, но все то же гниение и умирание и после Его воскресения?
Первое, что необходимо сказать – в нашей жизни присутствует больше суеверия, чем правды о Боге, Церкви, о своей вере. Для примера, — многие привыкли относится к Десяти Заповедям как к своего рода строгому своду правил от Бога; как к ограничениям человеческой свободы. Но, быть может, это не ограничение, а попытка Творца оградить человека от боли? Однажды знакомый мужчина поставил очень верно и в тоже время остро вопрос: «если я люблю чужую женщину, и мы оба хотим быть вместе, то как Бог может нас осудить? Разве Бог не любит нас? Как тогда Церковь может наши чувства клеймить этим словом – грех?». Вопросы закона Божьего и греха неразрывно связаны один с другим, поэтому нам стоит также честно спросить: понятие греха придумали люди или Бог, Кто, как учит Церковь, есть Любовь?
Мы привыкли мыслить грех в категории нарушения закона, правил, божественных установлений. Вне всяких сомнений, так оно и есть, но это не является центральным местом. Всякий грех есть проявление зла, — его не спутаешь в большинстве случаев, потому что зло всегда ранит кого-то, причиняет боль… Зло имеет творческое мышление, свою волю – это бытие духов злобы поднебесной. Поэтому дарование человечеству Десяти Заповедей на горе Синай – есть ни что иное, как проявление любви Бога к человеку: попытка защитить людей от новой боли, что мы, к сожалению, так часто привносим в жизни друг друга; поэтому, на последней своей глубине грех есть отрыв от Бога, оставление Его любви.
Второе, что до’лжно отметить, — не каждый умеет по-настоящему любить…
В своих беседах покойный митрополит Антоний Сурожский определял любовь так: «…любить это значит себе самому предпочесть другого, открытым сердцем – это значит себе предпочесть если не всех, так многих, это значит умереть для своей самости, своего самолюбия, своей жадности, своего желания обладать чтобы жить: умереть, чтобы другие жили широко – жизнью, а не полусмертью». Эти слова можно сравнить с вершиной белоснежной горы Эверест – очень высоко… Чтобы научиться любить так, как это умел сам митрополит Антоний, нужно дерзновение и мужество. Необходима смелость сделать нашего близкого свободным в выборе добра и зла по отношению к нам. Свободу в предательстве, в вынужденном зле против моей жизни, семьи, мечты, стремлений. Это высшее искусство – подарить свободу… а дальше еще – помочь человеку раскрыться в свою собственную ни с кем несравнимую меру совершенства.
Не так редки истории, когда муж обвиняет свою супругу в том, что она не может измениться или подстроиться под его мировоззрение. Мужчины забывают, что женщине нет необходимости меняться, ей нужно помочь раскрыться, дать возможность раскрыться как человеку, женщине, матери, любовнице, подруге, второй половинке. И обратное: женщины бояться довериться мужчине и пойти за ним, забывая, что мы созданы для помощи друг другу. Эпоха крепостного права, революций, гражданской и мировых войн – все это катком прошлось по нашим праотцам и матерям. Возможно, мы еще даже не успели начать учиться любви, свободе, межличностным отношениям. Быть может, каждый из нас в своей отдельной семье станет своего рода первопроходцем: чтобы стать примером не только для детей, но в чем-то и для своих родителей.
II
Вне всяких иллюзий – нас на самом деле окружает пространство несправедливости. И так было всегда, и более того, так было везде и вероятно будет и дальше, пока не кончится история человечества. Что поделать с нами – людьми? Мы инстинктивно стремимся подчинять, потреблять, эксплуатировать и меньше размышлять, чтобы сохранить энергию мозга; мы на полном серьезе многому не научены и боимся выходить из зоны комфорта. Поэтому так важно стать «солнышками», «светлячками», «огоньками» в этой громаде человеческой жизни. Стоит оговориться, что «светлячки» бывают как елочные игрушки – внутри совсем пустые. Плоды, по которым можно определить, кто перед тобой, горящий человек или манипулятор, сказаны вышеприведенными словами владыки Антония: любовь помогает расти другому человеку, не становиться жертвой или рабом чужих амбиций.
Но где отыскать таких людей? Ответ, скорее всего, глядит на нас из зеркала, — иногда мы ищем любовь в других, не чувствуем ее в своей жизни, потому что мы и должны сами стать горящими свечками, теплыми печками в жизни других людей. Быть может, мы и есть то хорошее, что должно произойти в судьбе другого человека. И это очень трудно… но только это и наполняет смыслом жизнь. Такой взгляд на бытие – это великая честь и ответственность – стать проводником заботы Бога о другом человеке, участвовать в Божественном Промысле любви на жизненной дороге близкого. Здесь нет фанатизма, — если этого не захочу сделать я, испугаюсь трудностей, ибо дерзновенная любовь имеет дело не с игрушками, но живыми людьми со своими характерами и эмоциями, что непременно будет вызывать трудности, своей собственной усталости или ограниченности, даже несмотря на возможный отказ любить ближнего, — все равно, любовь проявит себя через других.
Воспитание, построение отношений в семье, межличностное общение на разных уровнях коммуникаций – все это неподдельное искусство, ибо в своей основе имеет ежеминутное творческое восприятие другого человека. Главное в таких отношениях, — успеть услышать другого; уметь признавать свою неправоту и просить прощения; уметь хвалить и искренне верить; уметь помогать, кормить, ставить на ноги, не имея подспудной мысли делать это для себя, а после потребовать сполна за свою милость и помощь.
Третья часть эссе является Рождественской сказкой, что в простых тонах раскрывает смысл той любви, о которой мы сегодня говорили.
III
ОТРЫВОК ИЗ РОЖДЕСТВЕНСКОГО СПЕКТАКЛЯ ПО МОТИВАМ РОМАНА ЧАРЛЬЗА ДИККЕНСА «ПРИКЛЮЧЕНИЯ ОЛИВЕРА ТВИСТА»
АВТОР Михаил Ермаков
Мордовия, село Старое Синдрово
СЦЕНА ШЕСТАЯ.
В ДОМЕ У МИСТЕРА ОДЛИ.
Декорации дома мистера Одли. Стол, стулья, елка, камин. Звучит музыка, открывается занавес. Девочки готовят праздничный ужин и разговаривают между собой.
Мари: Гретта, Гретта! Сегодня Сочельник, уже совсем скоро наступит Рождество! Так хочется поговорить о чем-нибудь чудесном!
Гретта: Какая непоседа (улыбается). О чем же ты хочешь поговорить?
Мари: Может, как мы познакомились с мистером Одли и оказались в этом доме?
Гретта: Да, точно! Ты права, Мари. Правда, Рождество – это чудесный день для каждого из нас. В конце концов, такие подарочки как мы, мистер Одли получал именно под Рождество (улыбается).
Мари: Только я первая! Давным-давно…
Гретта: Давным-давно? Это было год назад!
Мари: Воспитанные леди не перебивают детей, ты что, забыла?
Гретта: Ой, прости, пожалуйста… я просто не могу сдержаться, когда речь заходит о папеньке… он сыграл такую роль в судьбе многих и многих…
Мари: Да, Грета, я помню какую роль мистер Одли сыграл в нашей жизни…особенно в моей… я была уличной попрошайкой, воровкой… Как сейчас помню этот старый Лондон, мне 6 лет, бегаю босая по торговой площади и танцую! Глупышка, уже тогда я считала себя самой красивой и самой талантливой (смеется). Вот смешная! Я еще пела во все горло, как павлин (смеется). Я уже тогда мечтала стать великой актрисой. Да…но что можно было с меня взять? Ребенок, да сиротка…трудно было выживать зимой – с холодами приходил и голод…а голод – это смерть…так умерли многие из нас…
Помню, однажды, в такую погоду, как и сейчас, я пошла погреться в церковь, там всегда тепло и…можно незаметно порыться в кармашках прихожан (застенчиво улыбается). Да… Знаешь, перед глазами картина: маленькая девчушка изображает, как она молится (показывает это), а глазенками посматривает, у кого можно что-нибудь свистнуть (стыдливая улыбка). Благо, было из кого выбирать, — сочельник перед Рождеством! Люди сменяли друг друга по очереди…они молились, а я… а я хотела есть… (голову склонила). Сижу теперь и думаю, что правда, мои молитвы были услышаны (глазки загорелись). Знаешь, Гретта, я каждый раз перед сном молилась, чтобы Бог послал мне семью… Наверное, смешно это слышать – в церкви высматривала кого бы обокрасть, а где-то в парке, лежа под лавочкой, молилась (серьезная улыбка). Видимо, Бог меня услышал, потому что я залезла в карман мистеру Одли (обрадовалась).
Гретта: А, и что?
Мари: Ух, ты! Кто это у нас тут? – сказал наш милый мистер Одли. Рюшечки мои, как же я испугалась тогда! Думала, что этот джентльмен отведет меня в ближайший участок и меня посадят в тюрьму! А я такая маленькая и голодная, что в тюрьму мне никак сейчас нельзя! (смеется).
— Как вас зовут, мисс? — спросил мистер Одли. Я с радостью ответила — Мари!
— Какое красивое имя! Вы, наверное, родом из Франции, моя дорогая?
Я поинтересовалась, откуда он это знает. Но ведь, точно, наш добрый Одли знает, как найти нужное слово!
— Да как же, мисс! Такие чудесные глазки есть только во Франции! – продолжал мистер Одли. Затем он спросил меня про маму. И тут началось! Я разрыдалась и не могла остановиться! И представляешь, я его обняла, да так крепко, что мистер Одли вначале опешил… (слезки текут по лицу, всхлипывает). А потом он крепко прижал меня к себе и пообещал, что никогда не даст меня никому в обиду. И почему-то я поверила.
И так мы сидели с мистером Одли, …я уснула на его руках, а проснулась уже здесь, в этом доме. Помню, первое, что я сказала, когда увидела доброго Одли, это было: «Это правда?! Вы мой папенька?!».
Гретта: И что ответил мистер Одли?
Мари: Да, родная, ты дома (она расплакалась).
Гретта: Да…(всхлипывая)…папенька…Так до сей поры мы зовем доброго старого мистера Одли.
Мари: А твоя история? Расскажи ее еще раз! Скоро Рождество, и надо обязательно вспомнить наше знакомство с этим домом!
Гретта: Ты права, Мари. Я помню, как тебя папенька привел домой, я еще так обрадовалась, что теперь у меня будет сестричка! Помню…
Мари: Теперь твоя очередь.
Гретта: Ох, Мари! В моей истории столько печального, а есть моменты, которые даже стыдно вспоминать. К тому же ты это уже слышала.
Мари: Ну, пожалуйста, расскажи!
Гретта: Ну, хорошо. Слушай. Мне было девять, когда я сбежала из дома… Папа пил, мама была на заработках, работала то прачкой, то занималась репетиторством (она прекрасно учила немецкому), а в последнее время в богадельне мыла полы… она скончалась у меня на руках, а папа…папа даже не понял, что мама умерла… не хочу дальше рассказывать, что было, главное – я убежала из дома…
Мне приходилось скитаться от ночлежки к ночлежке, — все искала себе новый дом… Видимо, Господь сохранил меня от бесчестья, так как каждый норовил обидеть, унизить, использовать…я постоянно слышала: «эта замарашка, держи оборванку, гадкий утенок»… в девять лет ты не все осознаешь до конца, но зато все подмечаешь и чувствуешь.
Тогда я выплакала все слезы, которые были во мне. Озлобилась и стала черствой, поэтому дралась со всеми, кто хоть взглядом хотел меня обидеть! Все мальчишки Лондона знали, что со мной шутки плохи! Я сама стала мальчишкой, очень гадким и злым! Даже взяла себе новое имя – Билли Грязное Пузо! Одевалась как мальчуган, дралась как мальчик…а что было делать девочке, чтобы защитить себя? Только стать сильной, а значит – мальчиком! Вот и появилось Грязное Пузо, наводившее ужас на всю детвору Лондона! Но однажды Билли встретился с одним добрым шарманщиком… Было это так…
Зима, канун Рождества, а Грязное Пузо грабило очередного толстого маменькиного сынка и отбирало у него деньги на конфеты. Так вот, надавав по ушам толстяку, я пустилась сломя голову к себе домой – жила я тогда в заброшенном сарайчике, — как вдруг нечаянно врезалась в мужчину… Я смотрела себе под ноги, а вперед как-то не удосужилась, итог – шиллинги разлетелись по площади, а я сидела огорошенная перед незнакомцем.
Этот добрый мистер начал поднимать меня, а я в ответ набросилась на него с кулаками, потом стала вырываться, кусаться. И тут этот мистер произнес слова, от которых я онемела и какое-то время стояла молча.
— А голосок-то какой тонкий, как у девчонки!.. Мисс, что это вы выдумали? И принялся собирать монеты. Я стояла огорошенная, а в голове обитал только страх: «Меня раскрыли!».
И тут на меня опять что-то накатило. Я, пуще прежнего кричала.
— Это мои деньги! Я честно их украл!
Мистер Одли заглянул мне в глаза и сказал: «Вот они, держи, пожалуйста, только, прошу, говори «украла», а не «украл», ты красивая девочка, зачем так о себе говорить?».
Я и после замечала, что папенька имеет дар утешения. Как же это важно – найти нужное слово! Он так деликатен, особенно к нам, к девочкам. И тут знал, какие слова сказать! Я разрыдалась, но почему-то стала еще больше злится и браниться. Ох, какими только словами я его не бранила, стыдно вспомнить.
Мари: А что папенька?
Гретта: А он молча смотрел на меня…но такими глазами! Мари, никто и никогда так не смотрел на меня! (заплакала). Я была для него человеком! Мари! Он присел и протянул руки.
Это была настоящая борьба внутри меня: я всем сердцем хотела обнять его и рвалась убежать! Боже, тогда решалась моя жизнь… В одно мгновение я решила, что убегу, но в последний раз взглянула в его глаза – сестричка… он страдал вместе со мной.
Сделав чудовищное усилие, я шагнула к нему…этого было достаточно, потому что мистер Одли поймал меня, ибо силы от напряжения и голода оставили меня, — я упала в обморок. Очнувшись, я, как и ты, оказалась в этом доме, но сразу же захотела сбежать. Я уже держалась за дверную ручку, как вдруг поймала чудный запах оладушек! Против которого не смогла устоять! Слюнки потекли по подбородку. На тот момент я не ела уже три дня…
— Здравствуй, милая Грета! С теплой улыбкой приветствовал меня мистер Одли.
— Какая Гретта, меня зовут Билли, я Грязное Пузо!
— Гретта переводится как «жемчужина», — сказал он, подмигивая, — а жемчуг, как ты, наверное, знаешь, большая драгоценность и редкость в океане. Ведь ты согласна, что мы тоже живем в океане, только в океане жизни? Ну, хватит трещать, пойдем кушать.
Так и началась новая страничка в моей жизни. Ох, сколько проблем я доставляла мистеру Одли! Это рассказывать просто, а пойди, попробуй снова из мальчика превратиться в девочку, да притом в леди! (смеется). Я сбегала от папеньки раз шесть за месяц! Ну и намучился же он! Однажды я решила убежать через дымоход…в общем, чумазая история вышла (хихикает).
Мари: А как он тебя победил?
Гретта: Знаешь, это великое искусство – помогать и при этом не унижать…он всегда давал право выбора… В один решающий вечер, в последний нашего великого противостояния, он мне сказал: «Гретта, сил моих больше нет! Ты можешь уйти, а можешь остаться и быть мне дочкой».
Мари: А ты что сказала?
Гретта: Как что? Что и полагается истиной леди: «Пап, да ладно, тебе без меня будет скучно. Я, конечно же, останусь, не переживай!»
Стук в Дверь.
Мари: Это наши идут!
Мистер Одли: Эгей! Гретта, Мари! Вы только посмотрите, кто с нами пришел! Это Оливер! Он теперь будет жить с нами.
Оливер: Здравствуйте, мисс, добрый вечер мадмуазель (кланяется поочередно, девочки делают реверанс, переглядываются друг с дружкой и улыбаются.
Одли: Что же мы стоим у порога! Давайте напоим Оливера чаем и покажем наш дом (стук в дверь).
Одли: Гости и в такое время? Может, это сосед Сэм хочет попросить твоего вкуснейшего пирога, Мари? Сейчас-сейчас, погодите совсем немного!
(Одли бежит за кулисы и выходит с мамой, они проходят на середину сцены)
Мама: Здравствуйте…я…простите…я хотела…
Одли: (не давая договорить женщине) Что вы, что вы! Входите, сударыня, прошу вас, дорогая. Ой, да вы совсем продрогли! Джим, а ну-ка, скорее принеси еще дров в камин!
Джим: Есть, сэр!
Одли: Гретта, неси свою шаль!
Гретта: Несу.
Одли: А вы (обращаясь к Мари и Оливеру), бегите к мистеру Фоксли за микстурой! А то наша гостья разболеется.
Оливер и Мари: Ага!
Мама не успела ничего возразить, потому что Одли делал все это с каким-то намерением, чудилось, что он хотел остаться наедине с этой женщиной. Когда ребятня вся разбежалась по своим заданиям, мистер Одли начал.
Одли: Не бойтесь меня, голубушка, прошу, присаживайтесь и давайте поговорим.
Мама: Да как я могу…нет, что вы, я сейчас уйду… (пытается уйти).
Одли: Вы пришли за сыном? (после этих слов, мама остолбенела, медленно поворачивается и вопрошающе смотрит на мистера Одли)
Одли: Прошу вас, мэм, садитесь (мама покорно садится).
Одли: Я не первый год живу на этом свете, мэм, и не первое Рождество под мой кров входит новый ребенок. Я старый шарманщик, сударыня, настолько старый, что помню Большого Бена в начале его службы. Поверьте на слово седому Одли, мэм, насколько четко старик Бен показывает время, настолько же верно я вижу мать…
Мама: Это сон…такого не бывает…
Одли: Под Рождество и не такое случается, моя дорогая (хитро, подмигивает).
Мама: Мне нужно с кем-то поделиться…
Одли: Я к вашим услугам, чувствуйте себя как никогда, словно вы в своем доме…
Мама: У меня нет своего дома… у меня нет мужа, и я добровольно отказалась от единственного своего ребенка (начинает плакать, закрыв ладонями лицо).
Мистер Одли сосредоточенно молчит. Мама подняла глаза на старого шарманщика и говорит.
Мама: Меня зовут Агнеса Твист. Я следила за вами с самой рыночной площади, как вы, я вижу, это заметили…Я стояла за дверьми и не решалась даже постучаться… я большая трусиха, мистер Одли, я боялась, что… что этот мальчик окажется…
Одли: Вашим оставленным сыном, Оливером Твистом?
Мама: Его фамилия Твист! О, Боже! Сынок! Оливер…, а вдруг он ненавидит меня? А что, если он не захочет видеть такую мать?! Боже, я оставила своего ребенка, потому что боялась, что не смогу его прокормить….я чудовище, сэр…
Одли: Я здесь не для того, чтобы судить вас, мэм, я здесь, чтобы помочь.
Мама: Как мне может помочь старый шарманщик?
Одли: Я знаю, каково вам, миссис Твист, я как последняя дрянь пропил жизнь своего единственного сына Френка…как свинья, я напивался каждый день, после смерти моей Энни…я не уберег сына, он утонул под точно такое же Рождество в проруби… он сбежал из дома, не в силах терпеть своего пьяного старика (слезы потекли по лицу шарманщика)… я был тогда учителем музыки, учил чужих детей, а своего Френка не уберег…он погиб, мэм, погиб…
Мама: Вам плохо, сэр?
Одли: Нет-нет, не волнуйтесь, моя дорогая, сейчас пройдет… Почему некоторые из нас заслужили такую отрезвляющую боль?.. я не смог уберечь своего мальчика, мэм, его уже не вернуть, но есть дети, которые нуждаются в заботе и тепле…
Мама: Вы стараетесь искупить вину?
Одли: Нет, миссис Твист! Я за все отвечу перед Богом! Я заслужил самую страшную кару! Но дело не во мне! Дело в других детях! Если я не смог сохранить своего собственного сына, то другие дети имеют шанс на другую участь!
Мама: Вы философ…
Одли: Не в этом дело, сударыня! Мы, взрослые, готовы каждый раз менять судьбу своих детей, а поменяться самим – дудки! – не желаем!
Мама: Это укор для меня? Поймите, я не смогла бы его прокормить…
Одли: Да прекратите же смотреть на себя! Вспомните снова о мальчике – он ждет вас! Он любит вас, моя дорогая! И сегодня, на Рождество, его желание может сбыться!
Мама: Простите, я зря сюда пришла, я ухожу…
Одли: Постойте!..
Только мама встала, чтобы уйти, как в дверях появляется Оливер.
Оливер: Вы уже уходите, мэм? А мы принесли вам микстуру! Мари сказала, что она укрепляет иммунитет, она не даст вам заболеть! (сказал с сияющими глазами Оливер. Доставая микстуру из кармана, он случайно уронил часы) — Ой, мой медальон…
Мама подняла медальон и прочитала надпись.
Мама: Оливер!
Оливер: Мама?…( мама кивает головой ). Мама!!! МАМА!!!! (Оливер тут же ринулся в объятия мамы,) — Мама! Мама! Я так скучал! Я искал тебя! Мама!
Мама: Оливер…сынок…я никогда больше тебя не оставлю… прости меня, любимый… ( обнявшись, сидят на стульях)
Джим: Пора собираться к столу!
Одли: Тшшш, не мешай им, пусть побудут вдвоем. Сейчас будет последняя сцена, где все мы и соберемся! (уходят)
***
Шесть лет своей жизни мы с супругой посвятили работе с детьми в простом мордовском селе. Дорога жизни знакомила нас с разными выдающимися педагогами как Советского прошлого, так и современной России. Моя любимая вторая половинка принадлежит к лучшей половине человечества, — она настолько же патриотичная, насколько и всесторонне развитая натура, что вбирает в себя любовь и знание европейской культуры.
Мы вместе пришли к выводу, что настоящее воспитание возможно только в одном осмыслении – в любви. Теория и практика педагогики должны основываться на постоянном творчестве, изо дня в день – на новом подходе к ребенку, который зиждется на любви. Любить – это, в первую очередь, означает знакомиться со своим маленьким другом. Необходимо постараться познакомиться с человеком и увидеть, кто он на своей самой последней глубине. А дальше, — одна любовь, живая, динамичная любовь, стремящаяся помочь ребенку вырасти в свою меру, стать человеком.
Главный герой представленного отрывка появился на свет к Рождеству 2017 года в заснеженном селе, прототипом образа которого, в том числе, послужил один добрый воспитатель из села Учхоз – Ягодкин Виктор Алексеевич.